«Сидим мы как-то в следственной тюрьме «Матросская тишина».
Лето, очень жарко. На 32 места — около 150 человек. К «забортной» температуре прибавляем 15 градусов, то есть если на улице +30°, то в камере +45°, и вдобавок абсолютная влажность — от телесных испарений и дыхания.
И все курят, хотя от сырости сигареты горят с трудом.
Все — в трусах.
Пожилые, кто со слабым сердцем, падали в обморок. Их с разрешения надзирателей за руки, за ноги выносили в коридор и там на прохладный кафельный пол клали, чтоб оклемались.
Вентиляция не работала, но было разрешено принимать от родственников вентиляторы. Скинулись мы (у кого в семьях были деньги), «затянули» в камеру четыре больших офисных напольных вентилятора. Включили — ещё хуже стало.
Но нашлись среди арестантов инженеры, и даже один авиастроитель с дипломом МАИ; они сказали: а вы неправильно делаете. Не надо поток воздуха себе в морду направлять. Наоборот, надо всю технику поднять на окна и установить строго на вытяжку, чтобы плохой воздух выгонять; а хороший, свежий — сам заползёт. Потому что убивают не жара, а сырость и недостаток кислорода.
Так мы и сделали. В то лето надзиратели корпусные, если к нам заходили, с уважением говорили, что на нашем этаже у нас самая прохладная камера.
С тех пор я инженеров ещё больше зауважал».